КОКАИНИЗМ
Спасибо нашим инвесторам из казино онлайн
КОКАИНИЗМ
, привычное употребление кокаина в целях достижения даваемого им своеобразного состояния повышенного самочувствия (кокаинного опьянения). В современном культурном мире К. представляет сравнительно недавнее явление, хотя среди туземцев Южной Америки привычка жевать листья кока существовала еще до открытия Америки европейцами. Первые сообщения о случаях патол. привыкания к кокаину появились в медицинской прессе в 80-х гг. 19 в. и относились к лицам, к-рым кокаин впрыскивался под кожу в целях облегчения отвыкания от морфия. Наблюдения над такими случаями, дававшими очень тяжелую картину осложнения одной наркомании другой, вызвали во врачебных кругах быструю реакцию и привели к отказу от пользования кокаином при лечении морфинистов. В результате с начала 90-»х гг. число морфино-ко-каинистов стало резко сокращаться. В первом десятилетии 20 в. К. был сравнительно редким явлением; однако уже в 1912—13 гг. во франц. мед. прессе появились новые сообщения о распространении в Париже среди монмартрской богемы и проституток нового способа употребления кокаина—нюхания. Одновременно такие же случаи были отмечены в американской армии. К несколько более раннему периоду (1902) относится известие о распространении К. как замены опиофагии; в Индии кокаин клали на язык, жевали с какими-нибудь примесями или принимали внутрь. Мировая война принесла с собой значительное распространение привычки нюхать кокаин; последняя почти эпидемически, особенно с 1916 г., распространяется во многих государствах Европы и
*ю
29(> Америки как в армиях, так и среди гражданского населения. Послевоенная экономическая депрессия благоприятствовала К., и
1918
—
23
гг. были во всех культурных странах, особенно в Германии, эпохой наибольшего расцвета К. В СССР он наблюдался как массовое явление также во второй половине войны преимущественно среди офицеров царской армии и спекулянтов, а во время послевоенной разрухи и первых лет революции сильно распространился среди остатков буржуазии, особенно—-старого дворянства, артистической богемы, а также и среди различных деклассированных элементов общества, в том числе беспризорных подростков и детей. Известное значение для развития К. имели недостаток или отсутствие алкоголя, толкавшие любителей опьянения именно к этому, легко тогда добывавшемуся, портативному наркотику (многие однако сочетали одновременное употребление обоих этих ядов, и одно время в тайных притонах очень популярна была водка с примесью кокаина). Принятие решительных мер против торговли кокаином и одновременно с этим отмена запрещения спиртных напитков лишили К. почвы в СССР, и с 1923 г. он резко идет на убыль. Точных цифровых данных о развитии К. нет. По статистике Бонгеффера (Бонхоф-фег) на 1.000 поступлений в Берлинскую психиатрическую клинику приходилось кокаинистов: в 1913 г.—1,75, в 1914 и 1915 гг.— 0, в 1916 г.—1,25, в 1917 г.—1,5, в 1918 г.— 3, в’ 1920 г.—7,5, в 1921 г.—10,0, в 1922— 1923 гг.—6,25—7,0, в 1924 г.—13,0. Аналогичные цифры дает статистика поступлений в Венскую клинику. В Париже было произведено арестов за тайную торговлю кокаином: в 1916 г.—21, в 1917 г.—52, в 1918 г.—82, в 1919 г.—69, в 1920 г.—157, в 1921 г.— 212, в 1922 г. (только за 9 месяцев)—187. В 1920 г. там было конфисковано 70
кг
кокаина. Относительно СССР к сожалению имеется мало даже таких косвенных данных.— Распространение К. среди беспризорных детей началось в СССР в 1919 году и достигло своего апогея в 1924 г., когда каждое из специальных учреждений для таких детей имело не менее 2% привычных кокаинистов, число же случайных его потребителей в них по разным данным достигало 8—15% всего количества интернированных. Затем началось быстрое падение этой волны, и в 1926— 1927 гг. дети-кокаинисты представляли уже редкое явление (см. также
Интоксикационные психозы).
—Кокаинисты нюхают кокаин обыкновенно сообща: чаще всего для приема его они собираются тесными группами на квартирах, в ночных притонах и даже (в 1920—23 гг.) в развалинах домов. Обыкновенно порошок небольшими порциями насыпают на ногтевое ложе и вдыхают в нос. Картина острого опьянения кокаином у разных лиц в зависимости от их индивидуальности, а также от способа употребления, довольно разнообразна, хотя из нее можно все-таки выделить ряд типических черт. Иоель и Френкель (Joel, Fraenkel) делят все течение кокаинового опьянения на 3 фазы: 1) эйфорическую, 2) опьянения в собственном смысле и 3) депрессивную. Э й – форическая фаза характеризуется повышенной активностью, чувством избытка сил и приподнятым веселым настроением. В этой фазе кокаинист чувствует потребно
сть безостановочно двигаться и говорить, причем его возбужденное поведение делает его минутами очень похожим на подвыпившего. Однако в отличие от алкогольного опьянения здесь мышечная сила, выносливость и работоспособность некоторое время оказываются объективно повышенными, что может быть объясняется ослаблением неприятных мышечных ощущений, сигнализирующих обычно начинающееся утомление. Нек-рые испытывают при этом своеобразное чувство парения, необыкновенной легкости своего тела, как бы бестелесности—обстоятельство, вероятно также связанное с ослаблением мышечного чувства. Течение интелектуальных процессов характеризуется устранением действующих в-нормальном состоянии задержек; отсюда—с одной стороны легкость течения мыслей, а с другой—ослабление внимания и повышенная отвле-каемость; речь и письмо кокаинистов оказываются малосвязными, полными отступлений и противоречий. Эйфория усиливается благодаря повышенной деятельности, фантазии; возникающие в воображении зрительные образы легко принимают особую яркость и выпуклость; это обстоятельство в сочетании с повышенной возбудимостью слуха дает кокаинисту ощущение обострения всех его чувств.—Резкой границы, отделяющей эйфорию от следующей за ней фазы опьянения, нет, и смена одной другой происходит постепенно. Решающими здесь являются: 1) изменение настроения и 2) появление галлюцинаций. Настроение делается напряженным и окрашивается растущим аффектом страха, к-рый питается все возрастающей возбудимостью аппаратов органов чувств и склонностью к преобразованию действительных восприятий в иллюзорные: легкий скрип превращается в грохот, гудок проезжающего мимо автомобиля—в военные сигналы, подставка для платья принимает человеческие формы и пр. В результате изменяется вся аффективная установка опьяненного кокаином по отношению к внешнему миру: ему кажется, что все взгляды обращены на него, о нем шепчутся, его высмеивают. В то время как, находясь в эйфории, кокаинист стремится привлечь к себе внимание, в фазе опьянения он всячески старается ускользнуть от людских взоров. Галлюцинации у кокаинистов могут развиваться во всех областях чувств, но чаще всего они носят характер слуховых: звуки шагов, свист, гудки автомобилей, шопот или громкие голоса, произносящие неприличные слова, угрозы, ругательства, и пр. Нередки и зрительные галлюцинации, хотя они здесь не так часты, как при белой горячке. Эрленмейер (Erlenineyer) обратил внимание на часто присущий им микроскоп. характер и множественность; так напр. на белом фоне (например простыне) кокаинисты преимущественно видят многочисленные движущиеся черные точки, принимая их обыкновенно за мелких насекомых. Иногда однако они видят и крупные, чаще всего 29» возбуждающие ужас или имеющие сладострастный характер объекты: мертвые головы, голых женщин, акт coitus’а и проч. Патогыомоничными для К. считаются известные у французов под названием признака Маньяна осязательные галлюцинации: ощущение находящихся под кожей, иногда подвижных инородных тел. Изредка наблюдаются и галлюцинации обонятельные, вкусовые. Обыкновенно все эти разнородные обманы чувств быстро объединяются в единые и тем «более яркие и йластические восприятия, усиливающие до крайнего предела первоначально безотчетное и бесформенное чувство страха и заполняющие все сознание быстро растущим и систематизирующимся бредом преследования. Ужас, возбуждаемый всеми этими переживаниями, и непрерывное ожидание нападения, ареста и пр. иной раз приводят кокаиниста к опасным насильственным действиям: он может начать стрельбу по кажущимся преследователям, ударить первого встречного и т. п. Конечно в этом периоде интелектуальные процессы страдают уже значительно (резко слабеют внимание и память, мышление становится бедным и бессвязным и пр.); однако интересно, что все-таки ориентировка в месте и во времени редко исчезает совершенно и почти всегда сохраняются следы критического отношения к бредовым переживаниям, как к чему-то ненастоящему, >как ко сну,—нечто похожее на схизофреническую двойную ориентировку.—Когда возбуждение истощается, наступает третья и последняя фаза кокаинного опьянения—д епрессивная, по Иоелю и Френкелю (правильнее было бы назвать ее фазой истощения). Она характеризуется состоянием крайнего утомления и полного безволия при невозможности заснуть, причем упадок всякой активности может доходить почти до полного ступора: кокаинисту иной раз трудно даже бросить на пол находящийся в руке окурок папиросы. Интеле